Не Самый Достоверный Рассказ о Приключении Трех Любителей Высокой Литературы
Долог и тернист был путь племени Хет, и, когда кочевники все же подошли к Эль Лола, у них не осталось ни одной неспетой песни. Должно быть, именно потому мысли кочевников вновь и вновь останавливались на краже Золотой Коробки. Как известно любому в Эфиопии, Золотую Коробку - вместилище поэм невероятной ценности - искали многие, и слухи о печальной судьбе искателей до сих пор вызывают ропот по всей Аравии, но с другой стороны, без новых песен ночью у огня было слишком одиноко.
Все это горячо обсуждалось на равнинах у пика Млуна племенем Хет, чья родина - лишь полустертый след, исчезающий где-то в мире забытых странников. Обеспокоенные отсутствием новых песен, заволновались старейшины, и, пока снежная шапка Млуны, равнодушного к проблемам человеческим, равнодушного даже к наступлению ночи, умировтворенно светясь, вглядывалась в Трясущиеся Земли, мышиным хвостом случайной кометы среди всполохов костра стремительно возник план, более известный как ПОИСК ЗОЛОТОЙ КОРОБКИ.
У старейшин не возникло никаких сомнений, что возглавить ПОИСК должен ни кто иной, как Проныра - тот самый Проныра, Великий Проныра - Проныра, укравший, как до сих пор учат в вечерних школах, марш короля Весталии. Сопровождать его вызвались еще двое - Губошлеп и Вышибала - самое обычное ворье, не более проворное, нежели нынешние продавцы антиквариата.
Весь следующий день карабкалась троица на Млуну, и всю ночь спали воры так крепко, как вообще возможно спать среди снегов, и потом засияло утро нового дня, и запели птицы, но лес внизу, и пустошь перед ним, и голые зловещие скалы - все несло невысказанную угрозу.
Говорил Проныра немного - только, если шуршал под ногой случайный камень, или позже, когда кто-то наступил на прут, резко шептал он компаньонам, всегда одними и теми же словами - "Так дела не делаются." Он знал, что не сможет за два дня сделать их хорошими ворами, любые же имевшиеся сомнения предпочитал оставлять при себе.
С Млуны спрыгнули они в облака, и из облаков спустились к лесу, туда, где животные, как прекрасно знали все трое, считали мясом всякую плоть, будь то плоть рыбы, или человека. Там воры вытащили идолов - каждый - своего бога, и долго молили тех о защите в несчастливых лесах, и, следовательно, надеялись на тройную удачу - ведь если бы нечто съело одного из них, оно наверняка сожрало бы и остальных. Быть может один из богов тогда бодрствовал, а может и все три бога благоволили ПОИСКУ, или же просто вмешался его величество случай - так или иначе искатели приключений благополучно миновали наполненный отвратительными чудовищами лес, и пришли в Грохочущую Пустошь - сердце Трясущихся Земель. Счастливо избегнув встречи с какой-то громадиной, шествовавшей к ним столь мягко, что подобное казалось несправедливым по отношению к человеку (тогда, в воображении каждого из них, эхом застыло одинокое: "если только"), осторожно двинулись они дальше и увидели маленького и оттого казавшегося совершенно безопасным мипта - наполовину фею, наполовину гнома - радостно и пронзительно верещавшего над кучкой костей у самой Грани Мира. Его они также обогнули, поскольку мипты отличаются невероятной любознательностью, сравнимой разве что с их же болтливостью, а следовательно мипту не по пути с тайной, кроме того, в глубине души, воры испытывали отвращение к твари, пожирающей мертвые белые кости - отвращение, какое не надлежит выказывать истинным авантюристам.
Все шло так, как и должно было идти - в полном согласии с хитроумным планом - бочком обошли они мипта, и наконец добрались до высохшего дерева - промежуточной цели приключения. Совсем неподалеку начиналась лестница, ведущая к Трещине в Мире, и к мосту от Плохого к Худшему, а внизу, похожий на огромный скалистый утес, стоял дом Владельца Золотой Коробки.
План их был очень прост - проскользнуть внутрь дома; тихонько, босиком, бежать вниз по верхнему коридору, прямо под высеченным в камне предупреждением всем путешественникам, обыкновенно переводимым как "А может не стоит?", ни в коем случае не трогая явно с каким-то неведомым умыслом росшие здесь ягоды - бежать направо и вниз, до самого Хранителя, спящего на своем пьедестале тысячи лет и собирающегося спать и дальше. Один из них должен был ждать у Трещины в Мире, чтобы, если остальные позовут на помощь, разбить (или хотя бы пообещать разбить) железный зажим, предохранявший Трещину от окончательного разрыва. Завладев Коробкой, должны они будут идти всю ночь и весь следующий день, до тех пор, пока оборачивающие Млуну облака не окажутся между ними и Владельцем Коробки.
Вышибала забрался на железный зажим поперек Трещины в Мире, и ждал с долотом в руке, внимательно слушая не случится ли с его товарищами чего плохого, но ничего не случилось. Дверь была открыта, проход безопасен, ступеньки холодны, что же до прекрасных ягод - им досталось лишь по взгляду, полному страстного, но вполне контролируемого желания. Хранитель все еще спал на своем пьедестале. Вскоре Проныра и Губошлеп нашли Золотую Коробку. Все шло так, как и должно было идти, в полном согласии с хитроумным планом - оставалось лишь удостовериться, что нашли они именно то, что искали, а удостоверившись уже - сбежать поскорее из этого ужасного места. В тени пьедестала, так близко от Хранителя, что биение его пульса морозило в жилах храбрецов кровь, разбили они изумрудную застежку, открыли Коробку, и, при свете созданных Пронырой всполохов (даже этот тусклый свет скрывали воры своими телами), с великой радостью, затмившей даже страх, нашли пятнадцать бесподобных од в алкаике; пять сонетов - пять самых красивых в мире сонетов; девять баллад на манер старого Прованса, вообще не сравнимых ни с какими человеческими сокровищами; адресованную моли поэму в двадцати восьми совершенных строфах; фрагмент белого стиха более чем в сотню строк - строк, создание которых не под силу ни одному человеку, а также еще пятнадцать стихотворений, на которые не осмелится установить цену и самый прожженный торговец. Они читали все это снова и снова - по вдруг разгладившимся лицам текли слезы счастья - слезы человека, вперемешку с приятными голосами далеких могил вспоминающего что-то дорогое из детства, и читали бы все это еще очень и очень долго, но Проныра, молча указав на путь, которым они пришли, погасил свет. Тяжело вздохнув, любители литературы, подхватили Коробку.
Охранник все еще спал сном, пережившим тысячелетие.
Уходя, прошли они мимо удобного кресла у Грани Мира, в котором в последнее время любил сиживать Владелец Коробки эгоистично читая самому себе песни и стихи, о которых любой поэт может только мечтать
Все шло так, как и должно было идти, в полном согласии с планом, но, когда они добрались к подножию лестницы, в самый тайный ночной час, чья-то рука бесшумно зажгла в верхних покоях отвратительный свет
В первые секунды был это обычный свет - столь губительный, что мог показаться даже уместным в момент вроде этого, но затем луч, подобно огромному глазу, начал сопровождать незванных гостей, и цвет его становился все краснее и краснее, будто бы яростно наливался кровью страшный глаз... В подобных обстоятельствах потерял бы надежду сам оптимизм, но для воров не существовало более ни оптимизма, ни надежды - Губошлеп попробовал улететь (что было глупо), а Вышибала попытался спрятаться (что было, вероятно, еще глупее), что же до Проныры - тот прекрасно знал, кто и почему зажег в секретных покоях ужасный свет, а потому попросту прыгнул через Грань Мира. И теперь еще падает он сквозь непроглядную темноту бесконечной пропасти.
